Scientific journal
Название журнала на английском
ISSN 2500-0802
ПИ №ФС77-61154

I.A. POTTERS AND CZECH LITERATURE

Melnik V.I. 1
1 State academy of Slavic culture
It is impossible to tell that Goncharov was deeply interested in the Czech culture and literature though he often was in Marienbad. But the Czech literature was interested in Goncharov. The Czech criticism already during lifetime of the writer gave him appreciation. For example, E. Vavra thought the world of Goncharov, including him and especially selecting with «the most outstanding modern writer and the novelist» the image of the Russian national character, incomprehensibly fluent feather and beauty of language. In general the Czech criticism has very kindly belonged to Goncharov’s novels, recognizing their undoubted advantages. At the same time the complementarity has too general character: the Czech critics couldn’t make out the scale of literary thinking of Goncharov which is presented «as the author who occupies the honourable, but at the same time minor place on the Czech literary scene».
I.A. Goncharov
Czech literature
Czech criticism
writer
novelist

В справочнике А.Д. Алексеева не указана публикация серии статей А.Н. Пыпина о Гончарове в 1858 году в журнале Чешского национального музея [1]. В этих статьях Гончаров представлен прежде всего как автор «Фрегата “Паллада”». Отмечено «легкое перо» Гончарова и «оригинальность» в описании экзотических стран, природы и людей.

Интересна судьба произведений Гончарова в Чехии. Особенно большую роль в знакомстве чехов с наследием русского писателя сыграл Эмануэл Вавра (1839–1891). Кроме Гончарова, Вавра перевел на чешский язык произведения целого ряда русских писателей: Н.В. Гоголя, М.Ю. Лермонтова, А.Н. Островского, И.С. Тургенева [1]. Его брат, Е. Вавра (1824–1877) участвовал в издании младочехов «Narodni listy», где были представлены переводы отрывков из произведений Гончарова и публикации о его творчестве[1]. В 1860 году Э. Вавра опубликовал статью о новых достойных внимания произведениях русской литературы, где уделил внимание роману «Обломов»: «Семейная жизнь деревенского дворянства, ее хорошие и плохие стороны описаны в романе мастерски и грандиозно» [4]. Вавра интерпретировал образ Обломова – как типического представителя русского барства, но не как индивидуальный характер. Указанную традицию интерпретации Обломова можно считать господствующей в чешской критике до сих пор. В 1861 году Е. Вавра опубликовал перевод «Обломова» на чешский язык [5]. «Несмотря на старания Вавра как можно более конкретно передать содержание (что ему в основном и удалось), текст страдает лексическими и синтаксическими перемещениями из одного языка в другой, что соответствует принятым в то время принципам перевода. В связи с большим количеством русизмов версия Вавры звучит не по-чешски...» [6] Именно Вавра перевел в 1865 году «Ивана Савича Поджабрина» [7], а затем и ряд глав из «Фрегата “Паллада”» [8].

Еще до появления перевода первого гончаровского романа, в «Народных листках» была опубликована анонимная рецензия на «Обыкновенную историю» [9]. В 1872 году роман был переведен на чешский язык и опубликован с предисловием Эдуарда Валеска [10]. Правда, перевод был не очень удачен. В рецензии, помещенной в журнале «Kvetу» отмечалось, что перевод лишь портит замечательное произведение [11]. Еще через несколько лет, в 1878–1879 гг., в еженедельнике «Svornost», Фердинанд Марьянко опубликовал роман «Обрыв» [12].

Чешская критика оказалась, похоже, наиболее прозорливой. Не только Вавра считал Гончарова самым выдающимся писателем современности. В 1886 году София Подлипска опубликовала эссе о Гончарове в иллюстрированном журнале «Светозор» [13]. Уже название этого эссе («Сервантесовский Дон Кихот и Обломов Гончарова») выказывал как прозорливость, так и широту мышления автора. Сравнение Обломова и Дон Кихота, сегодня уже не вызывающее удивления, для того времени было парадоксальным: «великодушный, неэгоистичный, непривередливый, честный, во всех смыслах верный» [14]. Подлипска противопоставляет Обломова и Штольца как трагическую личность и серую посредственность.

Если с 1868 по 1891 гг. появилось не более десятка публикаций о Гончарове в чешских периодических изданиях, то после смерти автора «Обломова» количество статей заметно возрастает. Появляется перевод статьи Н.А. Добролюбова «Что такое обломовщина» [15]. Появляются статьи не общего, но конкретизирующего характера, вроде: «Тургенев о Толстом и Гончарове» [16], «Белинский и Гончаров» [17], и даже «Гончаров о женщинах» [18].

В 1898 году В. Мрстик подготовил к изданию роман «Обломов», который вышел, однако, лишь в 1902–1903 гг. [19]. Критика широко освещала достоинства этого перевода. Через несколько лет Мрстик издал свой перевод романа «Обрыв» [20]. В 1900 году выходит «Обыкновенная история» в переводе Брониславы Гербеновой [21]. Впрочем, П. Древс отмечает: «Признанная переводчица русской прозы XIX века, Гербенова старалась придерживаться правильной передачи языка оригинала... и все же, в целом ее безошибочная версия содержит слишком много руссицизмов, что было негативно оценено критикой. Ее перевод читается легко, однако не выдерживает сравнения с переводами «Обломова» и «Обрыва», выполненными Мрстиком, которые Паролек по праву относит к вершинам чешского искусства перевода того времени... В своем переводе Мрстик стремился соединить верность оригиналу с адекватным переводом ритмических и звуковых элементов оригинала».

В целом чешская критика весьма доброжелательно отнеслась к романам Гончарова, признавая их несомненные достоинства. В то же время комплиментарность носит слишком общий характер: чешские критики не смогли разглядеть масштаба писательского мышления Гончарова, который представлен «как автор, который занимает почетное, но вместе с тем второстепенное место на чешской литературной сцене». П. Древс к этому прибавляет: «До сих пор нет ни одной фундаментальной научной публикации чешских русистов о Гончарове... Ввиду этого почти естественно, что ни один выдающийся чешский автор не вдохновлялся произведениями Гончарова». Впрочем, «из прозаических писателей к творчеству Гончарова обращался Юлиус Зейер, которые взял многие свои темы из русской истории или из былин».